По силам ли учителю предотвратить нападение психически неустойчивого подростка на школу?

Можно ли, не будучи профессиональным психологом или психиатром, распознать среди своих учеников того, кто вынашивает решение о нападении?

Выявлением готовящихся и прогнозированием возможных преступлений занимаются правоохранительные органы. Это, конечно, не входит в компетенцию педагогов и психологов разных специализаций. Они в данном случае могут заметить только некоторые индикаторы риска, а риск указывает лишь на вероятность поступка.

На развитие того или иного состояния, формирование поведения влияет достаточно много факторов. В этом и состоит одна из проблем прогнозирования и профайлинга. Многое зависит от сочетания риска и уязвимости человека к определённым триггерам.

Однако факторы риска и уязвимости проанализировать можно. Специалисты факультета юридической психологии Московского государственного психолого-педагогического университета (МГППУ), совместно с коллегами из Центра экстренной психологической помощи МГППУ разработали Навигатор профилактики и памятки по различным видам отклоняющегося или, как его называют по-научному, девиантного поведения. В нём указаны признаки раннего проблемного, зависимого, рискованного, агрессивного, суицидального и самоповреждающего, делинквентного поведения, на которые может обратить внимание педагог. Там же приведены алгоритмы действий и даны рекомендации по взаимодействию с ребёнком и его семьёй.

То есть в вашем Навигаторе профилактики перечислены признаки, которые однозначно указывают на потенциальную опасность подростка?

Конечно, нет! Эти признаки всегда должны рассматриваться в совокупности, чтобы избежать стигматизации детей, чьё поведение несколько отличается от условной нормы.

Например, сейчас много говорят о том, что напавший на школу в Казани был очень тихим парнем, но это не должно привести к тому, чтобы всех интровертов заклеймили как способных к насилию.

Конечно, если подросток внезапно начинает интересоваться оружием, хотя ранее не занимался спортом или хобби, в котором оно используется, открыто пишет в социальных сетях о планируемом нападении, то это серьёзные индикаторы, требующие вмешательства специалистов. В том числе это сигнал того, что подросток и сам нуждается в помощи.

Допустим, есть основания полагать, что у подростка опасные замыслы. Но доказательств, чтобы подать в правоохранительные органы сигнал о готовящемся преступлении, нет. Что делать педагогу?

В первую очередь необходимо очень деликатно и тактично поговорить с родителями, ведь они — законные представители подростка, и ребёнок неотделим от семьи.

Если у педагога появились опасения, важно очень внимательно отнестись к этому подростку, поскольку за тревожными признаками могут скрываться длительный буллинг, бойкотирование, проблемы психоэмоционального состояния. В Навигаторе профилактики мы описали общий алгоритм действий. Если случай подразумевает хотя бы малейшую потенциальную угрозу для здоровья (физического и психологического) или ученик ведёт себя агрессивно систематически, то необходимо:

• вынести этот случай на консилиум с другими специалистами школы;
• обсудить ситуацию со школьным психологом и представителем школьной службы примирения/медиации, если она есть;
• аккуратно поговорить с родителями или опекунами о том, что они наблюдают дома, как видят своего ребёнка;
• совместно с другими специалистами школы разработать программу психолого-педагогических и педагогических мероприятий, направленных на профилактику и коррекцию агрессивного поведения, помощь жертве, сплочение учебного коллектива. При необходимости можно привлечь специалистов центров психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи, представителей комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, органов опеки и попечительства;
• если подросток размещает угрозы на своей публичной странице в соцсетях — отправить запрос администрации сервиса, чтобы страницу заблокировали. Либо надо вынести на психолого-педагогический консилиум предложение обратиться в правоохранительные органы с той же целью.

Очень важно через некоторое время проконтролировать ситуацию, чтобы убедиться, что динамика агрессивных проявлений идёт на спад.

В любом случае важно профессионально подойти к ситуации и действовать в рамках закона, учитывая возможную опасность для окружающих или самого подростка (если речь идёт о суицидальном риске).

Предположим, что кто-то из учеников обдумывает нападение на школу, но нам об этом ничего не известно. Могут ли разговоры в формате классных часов о «добром и вечном», ценности человеческой жизни, важности законопослушного поведения заставить подростка отказаться от замысла?

Вопрос о влиянии среды на изменение поведения подростка достаточно сложный. Конечно, важно, чтобы такие темы поднимались. Однако ещё важнее, насколько педагог, который проводит классные часы, авторитетен для молодого человека, возможны ли между ними диалог и неформальное обсуждение. Ведь и для взрослых это непростые темы, так как они затрагивают нерешаемые проблемы смысла жизни и смерти, свободы и ответственности.

Ну хотя бы что-то сделать можно, чтобы предотвратить трагедии, подобные той, которая произошла в Казани?

Да, можно и нужно. Во-первых, необходимо учитывать, что проблема преступности — междисциплинарная, а следовательно, и решать её нужно не только силами педагогов или психологов.

Во-вторых, работа должна быть системной, а не эпизодической, то есть сочетать планомерное отслеживание и программы помощи разным группам риска.

Для этого требуется развитие психологической службы. МГППУ в том числе разрабатывает модели подготовки юридических психологов, которые готовы работать с различными трудными жизненными и юридически значимыми ситуациями, в том числе и в контексте их предупреждения.